Сельское хозяйство в средневековой Руси

Виды крестьянства

В XIV–XV столетиях сельские жители все чаще именуются как "крестьяне", то есть производное от "христиане". Они все имели личные свободы (крепостного права в средневековой Руси не было) и делились на:

• владельческие (которые платили подать своему господину, помещику);
• черносошные (платившие подать государству).

Среди категорий сельского населения можно обозначить половников (исполовников; получивших распространение с XIV века; к ним, видимо, близки псковские изорники). Бытует мнение, что они находили в зависимости от землевладельцев, получая от них земляные угодья в аренду за выплату части своего урожая (вплоть до 50%). Половники могли обладать своим имуществом, инвентарем, скотом и прочим. Половничество являлось временным видом зависимости, продолжительность которой была определена в договоре ("рядом"). Чаще всего, половники (как и другие издольщики, то есть зависимые люди, отдававшие долю, часть урожая, за эксплуатирование земли) не имели своего земляного надела и проживали на чужом. 

Особняком стоит вопрос о старожильцах и новоприходцах в качестве категорий сельского населения. Их связывают с проблемой крестьянских переходов. Де-юре все крестьяне, как уже было сказано ранее, обладали личной свободой, но де-факто возможность перейти от одного землевладельца к другому была ограничена сводом определенных правил (в XIV–XV веках еще не универсальными, а особенными для разных местностей нашей страны) и экономической зависимостью (например, невыплаченными долгами). 

По мнению ученых, крестьян, которые давно живут на своей земле, именовали старожильцами, а пришлых, то есть пришедших от иного помещика – новоприходцами. Считается, что новоприходцы были ущемленной с точки зрения экономики частью крестьянства, обладали малым количеством собственного имущества и так далее. Именно эти факты и спровоцировали их искать пути для миграции в поисках лучшей доли.

Абсолютно зависимым населением, как в деревне, так и в городе, считались холопы. В XIV–XV веках были расширены сферы их жизнедеятельности. Например, они могли стать домашней прислугой (челядью), трудиться при дворе помещика (дворовые, дворня), работать на барской пашне (страдники), управлять разными отраслями хозяйства (приказные люди – тиуны, ключники), отправляться вместе со своими хозяевами на войну (боевые холопы). Период пребывания в холопах был разным: одни были вынуждены служить пожизненно, другие становились свободными после смерти своих господ, третьи трудились согласно "ряду" (договору), который был заключен между сторонами на какой-то временной промежуток.

Владельческие крестьяне получали от хозяина, то есть владельца поселения, разрешение на проживание на земле, которая входит в его вотчину либо поместье. В обмен на данное разрешение крестьяне были вынуждены отбывать различные налоговые и отработочные повинности. 

Виды отношений между крестьянами и землевладельцами

Уже в XIV–XV веках истории были известны факты аренды крестьянством земельных наделов – преимущественно за оброк (под данным определением понимаются и владельческие платежи, и государственное тягло). Довольно часто под условиями оброка крестьяне брали не пашенную землю, а угодья – сенокосы, огороды возле посадов и так далее.

С "черным", то есть черносошным крестьянством вопрос стоял гораздо сложнее. До сих пор, о природе собственности на "черных" землях ведутся дискуссии. Часть исследователей, например, А. И. Копанев относят черносошных крестьян к собственникам земельных наделов, своего рода мелким аллодистам, которые не имеют никаких отношений с феодальными землевладельцами, а лишь выплачивают налоги и подати государству. 

Соответственно другой точке зрения, черносошные крестьяне жили на государственных землях. Это мнение имело более вероятное аргументирование, так как "черные" земли в XV– XVI веках российские цари со щедростью передавали во владение служилым и монастырским землевладельцам. Это было несложно сделать, потому что земли являлись государственной собственностью. В ином случае, то есть если бы передавали наделы мелких аллодистов, это могло бы привести к социальному возмущению. Если поддержать данную точку зрения, то получается, что повинности государственных крестьян были одинаковыми с повинностями владельческих крестьян, разница была лишь в выплатах: кто-то совершал их персонифицированному помещику, а кто-то - государству. 

Имеет место еще одна, третья и компромиссная, точка зрения. Согласно ей, собственность черносошных крестьян имеет неясный характер, скорее смешанный: в какой-то степени частный, а в какой-то – государственный. Ведь, если такие крестьяне могли завещать, дарить, передавать свои земли, это значит, что они обладать на них какими-то правами.
Черносошный крестьянин мог продать свой надел лишь новому тяглецу. Государство разрешало сделки подобного рода, так земли все равно оставались в государственном тягле. Как говорила ученый А. Л. Шапиро, сущностная характеристика собственности на "черную" землю заключалась в получении с неё прибыли феодальным государством.

В системах земледелия в XIV–XV веков практиковались перелог (явление, когда поле засевается несколько сезонов подряд, затем «отдыхает», пустует, потом снова засевается и так далее.) и пашня наездом (крестьяне обнаруживали новую незанятую территорию, распахивали ее, затем приезжали собирать урожай и затем снова покидали данный участок земли). Но самым распространенным считается трехполье, которое со временем вытеснило двуполье. Для того, чтобы обработать землю использовали преимущественно соху, а удобрение почвы и иные способы увеличить ее плодородность, а затем и объем урожая, еще не были известны.

Малые размеры крестьянских хозяйств находились в зависимости и от физических возможностей крестьян. По версии отечественного автора Шапиро, норма дневной выработки одного пахаря, составляла около 0,33–0,5 га в сутки.

Следовательно, в сельскохозяйственный сезон надел в 10 десятин обрабатывался бы крестьянином в течение 20 дней, что для сельскохозяйственного цикла максимально возможное время (в северо-западных и северо-восточных областях современной России для посева подходили лишь две-три недели в конце апреля – мае, так как задержка по времени могла привести к тому, что люди не успеют собрать яровые культуры. Значит, для крестьянского однодворного хозяйства с одной пашенной лошадью и одним пахарем 10–12 десятин составляли верхний предел физических возможностей обработать землю (это совпадает и с этнографическими данными по XIX веку). Лишь большие семьи были способны обработать более крупные территории земель. Если размер угодий превалировал над возможностями крестьянин, землю оставляли под паром.

Всего в посевных мероприятиях участвовало более трех десятков различных видов растений (на сегодняшний день, набор культур принципиально не расширился сравнительно с древнерусскими временами). Самая распространенная была комбинация из ржи (озимых) и овса (яровых). Уровень урожайности, учитывая малые дошедшие до наших дней данные, составлял сам-три – сам-четыре, то есть на одно посеянное зерно получалось три-четыре выращенных. В сельском хозяйстве во второй половине XV столетия был увеличен объем посевов гречихи и технических культур, однако, уменьшилась доля пшеницы, ячменя, проса.

Что касается скотоводства, то на одно крестьянское хозяйство в среднем выходило по одной-две лошади и одной-две коровы. Более того, занимались разведением мелкого скота (овец, коз), домашней птицы. Из-за такой характеристики свиньи как прожорливость, свиноводство не получило повсеместного развития. Пропорция пахотных и сенокосных угодий, также по мнению Шапиро, была 5:1, то есть на пять десятин пашни приходилась одна пашня сенокоса. Это приносило мало сена, и потому условия для развития животноводства считались неблагоприятными.

В хозяйственной деятельности крестьян большая роль по-прежнему отводилась промыслам: рыболовству, бортничеству, собиранию даров леса, мелким надомным ремеслам – изготовлению деревянной и глиняной посуды, железоделанию, изготовлению холстов и прочее. Преимущественно они обеспечивали потребности натурального крестьянского хозяйства. Кое-что крестьяне выставляли на продажу с целью получения денежных средств и выплаты денежного оброка хозяину/государству, но на рынок крестьянское хозяйство XIII–XV века, конечно, еще не ориентировалось.

В сельских поселениях в XIV–XV веков превалировали деревни, которые насчитывали в большинстве своем от одного до пяти дворов. Конечно, существовали и более крупные села со своей церковью и двором землевладельца. Такие деревни, как правило, были центрами вотчин.

Сельские жители в XIII–XV столетий не только образовывали большинство населения русских земель, но и создавали абсолютное большинство материальных благ. Благодаря крестьянству было обеспечено производство всех продовольственных товаров и выплата главного объема налогов (в том числе и тех, из которых платили дань монголо-татарам).

С XIII века единицей налогообложения была соха. На взгляд. Шапиро, согласно свидетельству 1275 года, одна соха приравнивалась двум мужчинам-работникам. Затем критерии определения и размер сохи подвергались изменениям. Единица налогообложения также получила название обжа, то есть один человек использует лошадь другой для пахоты.

В государственное тягло, кроме выплат денег, входил "корм" для представителей власти (наместников и иных чиновников). Его выплаты могли быть как денежными, так и натуральными. В повинности включались устройство ямов (почтовых станций), посошное дело (выполнение "черных" работ в военном походе), городовое дело (участие в строительстве городских укреплений). Крестьян также могли использовать при осуществлении работ в дворцовом (великокняжеском) хозяйстве, где они занимались покосом сена, молотьбой хлеба, уборкой территории.

Стоит отметить, что русская деревня в XIII–XV столетиях переживала один из своих благополучных периодов развития. Ее можно охарактеризовать как средневековое аграрное общество, такое же как сельский социум других государств Европы.