Н.А. Некрасов "Поэт и Гражданин". О Музе и лирике

В лирике Некрасова один из ключевых мотивов, отражающих его творческое развитие и духовное становление, сосредоточен на определении целей поэзии и роли поэта. Хотя этот мотив традиционен для русской литературы, у Некрасова он звучит особенно сильно и с драматическими акцентами, обладая уникальными особенностями художественного воплощения.

Муза Некрасова

Чувственную оригинальность его стихов, обращенных к Музе, сложно переоценить. Некрасов, казалось бы, следует старым традициям, но быстро уходит в новое творческое русло. Его Муза не является исключительно лиричной и возвышенной, отражая трагизм, который стал характерным для его мировосприятия. Гневное метафорическое сравнение Музы с крепостной крестьянкой, которая подвергается физическому насилию, указывает на отсутствие для него неприемлемых тем в поэзии. В этом аспекте он поистине демократичен, оставаясь в контексте высокой поэзии.

К тому же образ Музы является постоянным, важным символом, переходящим через временные рамки творчества Некрасова. Появившийся в 1845 году ("Вчерашний день часу в шестом..."), этот образ продолжает развиваться и варьироваться в его произведениях вплоть до 1870-х, когда поэт, находясь на пределе, обращается к нему вновь. Идея жертвенности поэта, находящаяся в центре его наследия, все явственнее проглядывает в его работах.

Заключительная строфа стихотворения "Безвестен я..." содержит уподобление страдающей Музы Христу:

Нет! свой венец терновый приняла,

Не дрогнув, обесславленная Муза

И под кнутом без звука умерла.

Написанное в 1855 году, оно возвращается к образу из 1840-х и завершает одну из самых ужасных сцен. Однако здесь проявляется удивительное чувство формы, свойственное поэту. Некрасов мыслит "образами-чувствами", результатом чего становится не просто повторение темы, а новое композиционное преобразование известных образов.

Характерным является создание структурных соотношений даже между произведениями, написанными через годы. Образ страдающей Музы обретает новую глубину, принимая всё более трагичную окраску параллельно с судьбой самого поэта. Искренность его поисков не вызывает сомнений; он никогда не лгал ни себе, ни другим. Его покаяние становилось естественным состоянием, и он безжалостно взыскивал с себя все возможные грехи. Противники использовали это его самобичевание в своих нападках, поскольку Некрасов избегал полемики и не отвечал на критику. Каждое новое обвинение становилось темой для его новых мучительных переживаний.

О Поэте и поэзии

Несмотря на все сомнения в собственном величии как поэта, он был уверен, что его творчество принесло новое слово в поэзию. Поэтому в своих размышлениях о значении поэта Некрасов сталкивается с традиционными стихами и противопоставляет свои художественные принципы. Его стихи часто основаны на контрасте, где он высмеивает привычные поэтические клише.

Так, в "Поэт и Гражданин", написанном в 1856 году, мы видим необычную форму: диалог поэта и гражданина, который наполнен авторскими ремарками. В нем Поэт восторгается гением Пушкина, при этом подвергая сомнению его позицию. Это произведение предвосхищает будущие споры о том, кто больше — Некрасов или Пушкин, как это случилось спустя более 20 лет.

Призыв к действию в стихотворении звучит четко:

Иди в огонь за честь Отчизны,

За убежденье, за любовь...

Иди и гибни безупречно.

Парадоксально, но как литературная критика (в лице Чернышевского и Добролюбова), так и более поздняя литературная наука оказались в своих оценках "Поэта и Гражданина" близки к мнениям испуганных чиновников при Александре II. Стихотворение воспринимается и по сей день как политический манифест, призыв к насилию, крови и революционным изменениям. Не учитывался просветительский аспект произведения, подчеркивающий размышления автора о законах искусства и поэтического творчества. Не замечено и то, что требование к действию в тексте связано с конкретной ситуацией, когда угроза гибели корабля требует немедленного вмешательства ради спасения людей и себя. Пассивность в таких условиях считается преступной, и в равной степени хоть жалок "безмолвный гражданин", хоть легкомысленный "поэт". Любовь к людям должна проявляться в действиях, важно быть полезным, а не делить участь "богатых словом, делом бедных" и быть равнодушным к страданиям, слыша призыв отечества и требования совести.

Финальное пятистишие звучит как страстный призыв к действию и служению родине, а не к бунту, как это часто интерпретируют. Стихотворение стало жертвой примитивных и манипулятивных интерпретаций. При этом никто не обратил внимания на то, что ключевым словом не только в данном стихотворении, но и во всей лирике Некрасова выступает не "кровь", а рифмующееся с ней "любовь". В его более раннем стихотворении "Праздник жизни – молодости годы..." (1855 г.) эта идея тоже четко проглядывает, выражая размышления о глубинных законах поэтического творчества, как и в "Поэте и Гражданине". В исповедальной поэзии автор отвечает на критику, подчеркивая, каким должно быть истинное поэтическое слово:

Нет в тебе творящего искусства...

Но кипит в тебе живая кровь,

Торжествует мстительное чувство,

Догорая, теплится любовь.

В "Поэте и Гражданине" это важное понятие выражается с особой силой и ясностью. Некрасов повторяет свою мысль, формулируя ее в рифмованной строке:

Будь гражданин! служа искусству,

Для блага ближнего живи,

Свой гений подчиняя чувству

Всеобнимающей любви.

Последняя строка особенно выразительна, акцентируя центральную мысль автора. Этот ритмический прием, выделяющий важное слово в ямбическом стихе, напоминает медитацию Пушкина:

Животворящая святыня!..

Самостоянье человека...

Два чувства дивно близки нам…

или строки Тютчева:

Освобожденная душа!

Критика “Поэта и Гражданина”

Некрасов выступает как мастер формы, сдержанными средствами подчеркивая мысль, которая ему дорога. Удивляет сила этого ритмического выделения ключевого слова, однако еще более поразительным является то, что эта основная идея стихотворения осталась незамеченной как критиками, так и поклонниками автора. Оба продолжали обсуждать политическую подоплеку произведения и гражданскую направленность поэта, не заметив самого поэта.

Кроме того, данный предрассудок относительно программного стихотворения лишил Некрасова заявленной самостоятельности как художника, полагая, что он лишь следует мыслям Чернышевского и Добролюбова. Это явное преувеличение. Достаточно ознакомиться с перепиской Некрасова и Чернышевского, связанной с "Поэтом и Гражданином", чтобы понять, что именно Некрасов был кумиром Чернышевского, и это уважение сохранялось у последнего на протяжении его жизни. Текст стихотворения красноречиво подтверждает, что автор, великий поэт, был более многогранен, чем "утилитарная" критика, как именовал ее Достоевский. Работая как редактор популярного журнала, Некрасов следовал своим путем, не укладываясь в рамки "реальной критики". Скорее, критика пыталась подогнать его под свои требования.

Поэтому стихотворение, о котором написано много, остается загадкой, и его интерпретация требует осторожности, чтобы не оказаться в пределах традиционных и упрощенных оценок некрасовской позиции в понимании поэзии и роли поэта.