Как проводится комплексная судебная экспертиза

Этапы раздельных исследований составят части большого комплексного исследования, имеющего своей целью получить разносторонние сведения об объекте, его свойствах, отношениях при которых эти свойства сформировались. Раздельные исследования решают промежуточные задачи, конечной целью является комплексная экспертиза, которая может быть проведена разными способами. При первом варианте заключительным этапом является функция интегрирования. Результаты раздельных исследований обобщаются, то есть объединяются знания и опыт экспертов разных направлений.

При втором варианте заключительным этапом является формулирование и подписание конечного вывода одним экспертом. И в том, и в другом случае, с точки зрения процессуальной, комплексная экспертиза имеет место.

Эксперты разных специализаций проводят свои исследования, однако весь комплекс формулирует и подписывает один эксперт, который в числе других принимал участие в исследованиях. Как правило, такие исследования проводятся в рамках однородных экспертиз. Комплекс экспертиз проводится в рамках разнородных исследований. В пределах одной экспертизы может проводится комплекс исследований, который всегда завершает один эксперт.

Комплекс экспертиз

Это объединение нескольких экспертиз, где предметом исследования является один объект, но решаемые задачи различные. Заключения экспертов разных направлений могут дополнять друг друга. Каждый эксперт имеет право вносить отдельные экспертные суждения в пределах своей компетенции.

Существуют нормы законодательства к взаимодействию экспертов в ходе комплексной экспертизы и к полноте отражения в экспертном выводе применяемых методик.

В Российской Федерации действует закон о ГСЭД, где в статье 23 содержится норма, определяющая проведение исследований разных специальностей экспертами только в пределах своих специальных знаний. В экспертном заключении в обязательном порядке должно быть указано, какие исследования и в каком объеме провел каждый эксперт. Какие факты им установлены и какие выводы им сделаны. С точки зрения процессуального права требования к полноте отражения экспертного исследования те же. Часть 2 статьи 201 Уголовно-процессуального кодекса гласит о том, что в заключении экспертов, принимавших участие в производстве комплексной судебной экспертизы, должно быть указано какие исследования и в каком объеме провел каждый эксперт, какие факты установил и какие выводы сделал.

На современном этапе развития экспертизы наиболее полными и доказательными являются интегративные выводы. Оформление экспертного заключения должно соответствовать требованиям по достижению интегративного вывода. Ст. 23 Закона о ГСЭД указывает на то, что каждый эксперт подписывает ту часть экспертизы, где отражены им проведенные исследования и несет за нее ответственность. Общий вывод делают эксперты, компетентные в оценке полученных результатов и формулировании данного вывода. В заключении должно быть указано, какие факты являются основанием общего вывода, одним или несколькими экспертами они установлены.

Из этой нормы вытекает то, что завершение комплексной экспертизы может быть составлено как минимум в двух вариантах:

• общий вывод делают все эксперты, участвующие в производстве комплексной экспертизы;
• интегративный вывод формулирует один из экспертов.

Могут возникнуть и возникают ситуации при которых единый вывод невозможен.

Если рассматривать понятия «комплексная экспертиза», «комплекс экспертиз», «комплекс исследований в рамках одной экспертизы», то они равнозначны, поэтому все три формы могут применяться при производстве судебных экспертиз. В судебном производстве же «комплексная экспертиза» — процессуальное понятие, то есть под ним понимается совокупность компетенций при исследовании предмета экспертами. Разумеется, это не значит, что назначение комплексной экспертизы сводится к хаотичному набору специалистов в разных областях, объединенных одним исследованием. Здесь главное, собрать специалистов по принципу возможности интеграции их специальных познаний. Такая возможность задается единым объектом исследования и определяется пересечением познаний смежного характера и специфичностью экспертного задания.

Признаками комплексной экспертизы являются:

• единый объект исследования;
• различные методы исследования;
• различные компетенции экспертов и их взаимодействие в соответствии с нормами;
• единая система информационных единиц;
• формулирование единого вывода на основании интеграции полученных разнородных данных путем их совместной оценки всеми экспертами.

Если рассматривать комплексную экспертизу с этих позиций, разрешаются проблемы сотрудничества экспертов с врачами других специализаций. Часто встает вопрос о правомерности участия в проведении экспертиз, в основном, назначенных после смерти человека, врачей определенной специализации. Например, при патологии мозга, развившейся вследствие заболевания головного мозга и инфекций, оправданным считается участие в экспертизе невролога. Если лицо при жизни страдало онкологическим заболеванием, к посмертной экспертизе может быть привлечен врач — онколог. Врач- нарколог может оценить степень интоксикации, связанной с влиянием продуктов распада опухоли на организм, или как повлияли на характер психических нарушений наркотические препараты в различных дозах. Часто назначается посмертная экспертиза с участием врача-эндокринолога лицам, страдавшим при жизни сахарным диабетом или другими заболеваниями эндокринной системы, которые вызывают развитие психических расстройств. Если лица страдали соматическими заболеваниями с проявлениями психозов или депрессивных реакций, к экспертизе может быть привлечен терапевт, способный оценить тип и тяжесть течения соматического заболевания, чтобы сопоставить затем эти данные с выявленной психопатологической симптоматикой. Взаимодействие со всеми этими специалистами не будет собственно экспертным, оно будет носить промежуточный характер, и ценности экспертного вывода иметь не будет.

Объектом судебно-психиатрической экспертизы является юридически релевантное психическое расстройство. Оно имеет значение с юридической точки зрения, влечет за собой какие-либо правовые последствия. Объект экспертизы остается за границами компетенции врачей других специализаций, и они могут быть привлечены к экспертизе только в качестве консультантов. Назовем это комплексом исследований в рамках одной экспертизы.

Комплексная психолого-психиатрическая экспертиза

Наиболее распространенными сегодня являются комплексная сексолого-психиатрическая и комплексная психолого-психиатрическая экспертиза. Первая производится при помощи специалистов различных специализаций в пределах психиатрии. Вторая — это работа экспертов разных направлений с применением разнообразных методов, итогом которой станет выработка интегративного экспертного вывода.

Требование закона о соотнесении фактического состояния психики с ситуацией, значимой юридически, говорит о том, что сама по себе диагностика психического расстройства не может быть признана и подменять собой аналитические выводы о влиянии патологии на интеллект и волю в рамках конкретного совершившегося деяния. В этом и есть смысл положения концепции, которое гласит о том, что экспертный вопрос решается применительно к психологическому критерию, а не с помощью его поиска среди иных проявлений патологического характера. Экспертное исследование направлено на ретроспективное изучение психического состояния, например, вменяемости, но проецируется всегда на момент совершенного деяния субъектом, при условии, что эта проекция не будет носить линейного характера. Психологические показания при решении экспертных вопросов недооценены, об этом пишут многие специалисты. Считается, что содержательная характеристика таких показаний основана на базовых понятиях психологии: интеллекте, воле, речи, а значит речь идет о об осознанно-волевом поведенческом проявлении на всех этапах: цель, способ, прогнозирование, оценка. Поэтому невменяемость как уголовно-релевантное обстоятельство описывается в терминах психологии, но применительно к конкретному случаю. Позиция, сформированная на основе равенства, независимости взаимодействующих психолога и психиатра, базируется именно на этой оценке. Диагностирование психического расстройства как факта медицины является промежуточным звеном. Есть или нет психологическая составляющая в деянии субъекта может быть установлено психологом, обладающим специальной компетенцией, и для него медицинское заключение не является обязательным. Но в законе четко указывается на двуединство медицинского и психологического критериев невменяемости, поэтому взаимодействие экспертов-психологов и судебно-психиатрических экспертов носит паритетный характер при установлении психологической составляющей. Наиболее ярко это проявляется при определении вменяемости ограниченного характера. Указывается, что экспертная оценка психического состояния не может базироваться только на психопатологических критериях, поэтому рекомендуется проведение КППЭ.

Обязательна КППЭ в случаях, когда законодательством определены более широкие понятия: «беспомощное состояние», «психические недостатки». Тогда психическое расстройство становится одним из критериев, которые полно отражают психическое состояние субъекта в момент деяния. Статья 177 Гражданского кодекса РФ не дает конкретной формулировки медицинского критерия, используется термин «такое состояние». Этот термин может трактоваться как психическое расстройство и как состояние с нарушением волевых функций и утратой самоконтроля, например, во время совершаемой сделки.

Экспертные судебные понятия

Чтобы взаимодействие экспертов разных направлений было эффективным вырабатываются экспертные понятия. Они занимают промежуточное место между специальными и юридическими терминами. Такие понятия могут быть взяты из профессиональной среды в неизменном виде, потому что судебная экспертиза всегда тесно связана с наукой, всегда опосредована. Профессиональные термины из области психологии, психиатрии не содержат в себе юридической значимости. Экспертные судебно-психиатрические термины не являются полностью правовыми, а скорее междисциплинарного характера, соединяющие специальные явления и юридические критерии.

Экспертные понятия раскрывают психические способности с точки зрения права. Они указывают на допустимость того или иного поведения в правовой ситуации. Экспертные понятия можно сопоставить с определениями юридической релевантности психических расстройств, поскольку они тоже требуют экспертной комплексной оценки. Одно и то же клиническое нарушение может оцениваться по-разному с правовой стороны в зависимости от юридических критериев. Тем не менее, профессиональная операционализация понятий очень важна, они могут быть заложены в законодательстве, могут вырабатываться доктриной экспертного сообщества.

Базой экспертного психологического анализа является детальный подход, который дает возможность проанализировать структурные и динамические особенности поведения субъекта. Детальный подход позволяет строить схемы, в основе которых лежат общепсихологические представления о том, как устроена психическая деятельность, как она регулируется.

На этапах планирования появляется возможность оценки нарушений и принятия решения целеполагания и целедостижения, а также прогнозирования, контролирования и корректирования действий. Однако схемы имеют и ограничения, которые значительно сужают их применение в качестве единой концептуальной базы экспертной оценки. Ф.С. Сафуанов останавливается на трудностях, которые возникают при операционализации критериев экспертной оценки, которая ведет к неопределенным, расплывчатым формулировкам, например, «достаточный уровень развития и слаженность функционирования звеньев».

Выстраивание метода интеграции специальных знаний из областей психологии и психиатрии невозможно без уделения внимания соотношениям между предметными областями. Сопоставляемые объекты и предметы в психологии и психиатрии будут обретать разное качество. Объект познания в психологии шире, так как проявление болезненных психических процессов, это только часть дисциплинарной психологической проблематики.

Б.В.Зейгарник при сопоставлении предметов психиатрии и патопсихологии отметила, что психиатрия занимается выявлением причин болезни, изучением синдромов и симптомов, закономерностей их появления и угасания, лечением и профилактическими мероприятиями. Патопсихология рассматривает причины распада психической деятельности, закономерности искажений отражательной деятельности мозга. Психологический эксперимент может быть проведен в дифференциально-диагностических целях, выясняются сведения о нарушении психических процессов при различных формах заболеваний, анализируется структура дефекта. Также он может проводиться с целью установления степени психических нарушений больного, его интеллектуальной деградации.

Клинические проявления психического расстройства и биологическая природа болезни связаны между собой, эта связь опосредована многими процессами разной сложности: генетическим, биохимическим, нейрофизиологическим. Самое близкое звено к психопатологии — это переход от клинических проявлений к закономерностям нарушения психических процессов и личностных свойств.

Данные психопатологии находят закономерности проявления нарушенных психических процессов. Данные патопсихологии определяют, как нарушены закономерности протекания психических процессов при разных патологиях.

Результаты психологического исследования отражают клиническую картину психического расстройства и называются патопсихологической семиотикой. Они обеспечивают психиатра диагностическими данными.

Патопсихология и психопатология исследуют один объект — нарушение психической деятельности. Патопсихологи изучают психологическую структуру, психопатологи определяют клиническую картину признаков, исследуют особенности их возникновения и прослеживают связь с другими психическими расстройствами. Обе науки изучают закономерности и стереотип развития психического заболевания. Предмет патопсихологии — структура симтомообразования, то, что предшествует проявлению психопатологических процессов. Патопсихология- главное звено в общей патологии психического. Ее предмет — структура нарушений психики. Патопсихология использует все психологические методы.

Судебная психология явно сужена как предмет, так как имеется представление о ее границах, которые включают только «психологические факторы» — эмоциональные состояния, особенности познавательных ресурсов непатологического характера, степень возрастного психического развития, индивидуально-психологические особенности с учетом ситуации и параметров личности при наступлении юридически значимой ситуации. Суть подхода в том, что психические отклонения рассматривает психиатр, его заключения и анализ поведения являются необходимым промежуточным звеном. Эти же отклонения рассматривает психолог в первую очередь, вычленяя мотивы, цели, субъективные отношения, установки, способы самоактуализации, однако, это не исчерпывает предмет патопсихологии, который не сводится только к «пограничной» психике. Вопрос комплексного взаимодействия остается нерешенным, поскольку всего лишь идет обозначение двух областей познания, зона их пересечения не указана, а она образуется самим фактом наличия психического расстройства. Возникает довольно часто встречающаяся, но, к сожалению, ошибочная практика. Эксперты при установлении диагноза психического расстройства не проводят психологический анализ, утверждая, что факт действия психопатологических механизмов подразумевается сам собой. При этом не учитывают, что психопатологический фактор одновременно является фактором психологическим. То есть вертикаль «болезненное-неболезненное» не может быть дифференцирующей границей между психиатрией и психологией.

Только при отсутствии такой очевидности проводится обследование способности к осознанному волевому поведению относительно совершенного деяния при взаимодействии экспертов в сфере психологии, психиатрии, сексологии. Даже в случаях диагностики выраженной психической патологии нужны специальные психологические знания, чтобы установить особенности нарушения поведения субъекта во время совершения преступления.

В.С.Сафуанов говорит о том, что объектом исследования эксперта не может быть заведомо «нормальная» или «пограничная» психика. Одним из объектов психологии является патология психической деятельности. Деятельность судебного психолога-эксперта предполагает использование такой области психологии, как клиническая психология, имеющая свой концептуальный аппарат анализа патологии познавательной деятельности, психодиагностический инструментарий.

Итак, объектом комплексной психолого-психиатрической экспертизы выступает психическая деятельность человека, причем объект един и для судебной психиатрии, и для судебной психологии. Объект рассматривается с точки зрения наличия или отсутствия юридически релевантного психического расстройства, то есть психической патологии, имеющей юридическое значение и влекущей определенные правовые последствия.

В пределах комплексной психолого-психиатрической экспертизы платформой для выработки единого интегративного вывода является совместное изучение обеих сторон психопатологических нарушений.

Вторым шагом является соотнесение феноменов друг с другом интерпретация клинических нарушений поведения в терминологии современной психологии и обратное концептуальное движение — определение клинической формы психологических процессов и механизмов.

Необходимо разрабатывать категориальный аппарат, который смог выполнить роль связующего звена между основными понятиями комплексируемых наук. Аппарат должен основываться на сущностной концепции рассматриваемых феноменов. Главное здесь, понять то, что связь патопсихологии и психиатрии происходит посредством участия в воссоздании психопатологического синдрома. Синдром характерен для различных видов психических заболеваний.

Психопатологический синдром

Операциональные категории отражают подход к диагностированию психических расстройств, основанный на критериях, но информация неоднозначна, она не обосновывает экспертных решений, оценивающих произвольность поведения и свободу волеизъявления. Основным понятием, обеспечивающим взаимодействие психиатрии и психологии, становится синдром. Понятие становится приоритетной оценочной категорией.

Синдром не сводится к симптомам, так как между ними выявляются сложные патогенетические связи. Это эволюционная структура, в основе которой лежит система патогенетических факторов, определяющая закономерности в объединении, соотношении и течении симптомов.

Но есть необходимость перевода психопатологических терминов в понятия психологические. Категория синдрома, синдромальный психологический анализ нарушений психической деятельности является главным понятием и в патопсихологических исследованиях. Их задача — выделять отдельные компоненты и анализировать взаимосвязи внутри системы нарушенных психических процессов. Психопатологические синдромы имеют существенные отличия от патопсихологических. Синдромы выделяются на различных уровнях функционирования ЦНС. Психопатологический синдром — заключительный этап патогенетической цепи. Патопсихологическое изучение направлено на определение, выявление и анализ отдельных компонентов мозговой деятельности. Клинический синдром выражает сложившиеся нарушения психической деятельности, патопсихологический синдром отражает причинно-следственные отношения.

Симптомы указывают на признаки нарушения поведения, эмоционального реагирования и познавательной деятельности, информируют о глубине, тяжести психического поражения и о диагностической окраске поведения.

Нозологический и функциональный диагноз являются диагностированием высшего порядка, а выявление патопсихологических синдромов симптокомплексов – промежуточное звено в работе. Выделяются: шизофренический, органический, психопатический синдромы и симптокомплекс психогенной дезорганизации психической деятельности. Они представляют сконцентрированную информацию, но в экспертной практике информация более стертая.

Основная задача патопсихологических комплексов дифференциально-диагностическая, они обнаруживают высокий уровень надежности и информативности. Цель всей экспертизы оценить степень и качественность актуальной психической регуляции, что вполне вписывается в поиск новых системных подходов к определению уровня нарушений познавательных процессов, в разработку интегративных психологических критериев оценки. Одним из таких критериев является критичность как одно из главных качеств личности, которое определяет степень адаптированности человека к среде и обеспечивает регуляцию поведения.

Системная организация человеческого сознания

Составляющими системной организации человеческого сознания являются: значение, личностный смысл, чувственная ткань. Форма проявления личностного смысла – эмоциональная окраска. Под личностным смыслом понимается отношение человека к окружающему миру, выраженное в значениях, являясь «значением значения» для личности. В нем отображается мотив и общая направленность деятельности.

А.Н.Леонтьев дает определение значению как обобщенному отражению действительности, которое в течение долгого времени вырабатывалось человечеством и оформилось в виде понятий, знаний. Это обобщенный образ действий, форма поведения, закрепленная нормой. У значения двойственная природа, оно выступает в роли единицы общественного сознания и как образующее звено индивидуального сознания. Само по себе значение может не осознаваться, оно может быть осознано человеком в системе других значений. Л.С.Выготский писал об осознанности как о системе организации значений. Осознание действительности происходит через расчленение ее на части и установку между этими частями определенной связи: сходства, тождественности, разницы, последовательности, разобщенности. Чем больше частей в объекте, связанных между собой, тем выше степень осознания действительности.

Средства сознания, понятия, системы значений, нужны человеку для построения картины мира и осознания действительности. Картина мира способствует принятию решений, выбору поступков, влияет на все поведение в целом. Если мышление патологическое, то картина мира и действительность рельефно разведены, они очевидно противопоставлены.

При онтогенетическом формировании индивидуального сознания происходит становление критичности. Возможности человека по овладению общечеловеческими культурными значениями расширяется за счет рефлексии личностных смыслов и связывании мотивов друг с другом. Происходит внедрение в связи социального характера, открывается возможность формально знаемого усвоения и личностного присвоения представлений, которые социально выработаны. Усваиваются нормы, правила, надситуативные нравственные принципы. Субъект подключается к широкой сфере социальных отношений, становится более адаптивным. Закладывается платформа и психологические механизмы видения частного через общее, индивидуального через общественное. Проблема критичности – это внутреннее соотнесение, раскрытие иерархии понятий и определение связей между личностными смыслами и выработанными социальными значениями.

Если опираться на патопсихологический психопатологический синдромы можно раскрыть механизмы критичности, выделить их в структуре расстройства основного типа или их ведущей совокупности, которая определяет специфику поведения. Не все симптомы можно найти в одном симптомокомплексе. Но можно отыскать «ядро» патопсихологического синдрома, которое определяет однонаправленность внутрисиндромальных нарушений различных областей психики. При шизофреническом синдроме нарушена селективность информации. При органическом – снижаются интеллектуальные процессы и умственная нагрузка. При психопатическом синдроме наступает аффективная фаза поведения с парциальной некритичностью и завышенным уровнем притязаний. При психогенном – происходит реактивная дезорганизация умственной деятельности.

Любое действие, которое осознано и произвольно, предполагает то, что человек понимает смысл этого действия. То есть личность, производящая действие, обладает высшей степенью дифференциации потребностей и мышления. Когда происходит структурирование значений с системными аффективными образованиями, и одинаково относится к области интеллекта и аффекта, такая дифференциация может быть достигнута. Психические расстройства, мыслительные и аффективные являются двумя сторонами одного целого. Если динамические нарушения поражают все ядро аффективно-волевой сферы, нарушают развитие интеллекта личности. Аффективно-потребностная сфера формируется через опыт и познание культурно-исторического развития. При формировании личности в центре стоит интеллектуализация и валюнтаризация аффективно-потребностной области, вследствие чего возникают высшие психические системы, которые рождают побудительную силу. Наличие систем высшего психического порядка делают человека способным к саморегуляции.

При становлении критичности в тесной связи с иерархией личностных смыслов, большое влияние оказывается на конкретную деятельность. Человек очень сильно эмоционально переживает. Когда главенствуют эмоциональные механизмы в критическом оценочном процессе, он протекает в свернутой эмоционально-непосредственной форме, которая говорит о том, что в действиях личности происходит рассогласование индивидуального и общественного. Эмоциональные переживания релевантны деятельности, а не действиям, реализующим ее. Чем выше стоят интериоризированные нравственные нормы в иерархии устойчивых мотивов, тем больше будут выражены переживания. Если усвоение нравственных норм «знаемое», оно приобретает технологическое значение и регулирующую функцию выполнять перестает.

Экспертная оценка определяет критичность как личностное свойство, когда требуется понять осознает ли личность значение своих действий. Критичность является результатом критики – сложного оценочного процесса, который складывается из определения личностных смыслов и общественного значения своего действия в конкретной обстановке, сопоставления и упорядочивания оценок в соответствии с иерархией устойчивых смыслов личности, вбирающих в себя интериоризированные общественно выработанные значения. Критичность зависит от критических особенностей – личностных предпосылок, которые позволяют давать критические оценки, обеспечивать качественность и глубину процесса критики. При ситуативно-динамическом подходе, когда анализируется конкретный момент, критичность зависит от актуального психического состояния.

Синдром помогает раскрыть эти сложные взаимосвязи и отразить клиникодинамическое единство устойчивых свойств и характеристики актуального состояния. Синдром, который обеспечивает взаимодействие личности и этиопатогенетических механизмов психической патологии, поставляет сведения о ее динамичности и регистре (тяжести), выступает как показатель степени психического расстройства, нарушающего процесс формирования значений и личностных смыслов либо способствующих их распаду.

Это важно при подготовке экспертного вывода, и для обоснования экспертного заключения. Для суда не является обязательной очевидность экспертного вывода даже при формах выраженной психической патологии. Очень часто диагностика сама по себе не играет роли для оценки того, осознает человек свои действия и произвольна ли его деятельность. Диагностика бреда не выявляет нарушенного поведения. Мешает внешняя последовательность и формальная упорядоченность поведения, планирование, сокрытие следов.

Формула Мак-Натена вычленяет бред из всего контекста нарушенной психической деятельности. Поэтому требуются дополнительные доказательства, чтобы определить бредовую убежденность у субъекта, возникшую в рамках нарушенных психических процессов, участия в этом нарушении всех сфер психической деятельности.

Концепция Л.С.Выготского утверждает, что основное расстройство при шизофрении – поражение синтетической деятельности мышления, которое выражено в дезинтеграции предметных и смысловых компонентов. А.А. Меграбян подчеркивает, что расщепление предметного и смыслового присутствует в самом мышлении, во внешнем и внутреннем восприятии, в действии и выражении чувств.

Шизофреническое расстройство фиксируется при гипотонии сознания, не обеспечивается познавательная функция смыкания предметных и смысловых значений. При нарушении предметного сознания происходит отрыв внешнего вида предмета от его смысла, отщепления смыслового значения от воспринимаемого образа. В психопатологической картине синдрома психического отчуждения – это переживание потери чувственно-реального, наглядности окружающих предметов и собственно субъективного бытия.

В этом случае, осознание получается оторванным от конкретной действительности: конкретные представления становятся ирреальными абстракциями, а общие понятия символическими и схематическими представлениями. Когда внутренняя структура предметного сознания нарушена в допсихотическом периоде наблюдается отчуждение, дезавтоматизация предметного сознания, двойственность психики, при этом сохраняется смысловое содержание познавательной деятельности. Когда происходит перестройка логического сознания под влиянием бреда, то находит отражение закономерная последовательность процесса: от конкретного предмета к логическому мыслительному процессу.

Несостоятельность бреда находится не в пределах убеждений, а в пределах знаний. Не в изображении действительности, а в изначально неправильном ее отображении. Бредовое восприятие представляет мир, наполненный особым смыслом для воспринимающего, происходит неверное оценивание воспринятого. Значение понимается с изменениями, и это находит отражение в сфере мышления, опыте, настроении, чувстве. Поэтому бредовые идеи следует рассматривать не как попытку придать смысл аномальному опыту, а как ошибку в опыте. Человек осознает значения, о которых нельзя говорить вообще, оно переживается им в искаженной и извращенной форме. Таким образом, бред – это не интерпретация и не феномен мышления, а результат неправильного, ошибочного изначально заложенного в опыте отношения к миру. Бредовое понимание формируется непосредственно в опыте и не проверяется сравнением с тем же самым опытом, этим и объясняется устойчивость бредовых идей. Интересно понимание бреда с точки зрения отражения полной экзистенциальной трансформации бытия в мире. Здесь за основу берется инверсия интенциональной направленности психических актов (заменяется активный перцептивный акт на патологический пассивный). Бред носит символический характер, относится к определенному объекту. При таком понимании формула Мак-Натена становится несостоятельной.

Л.С.Выготский рассматривает сознание в виде динамической смысловой системы единства аффективных и интеллектуальных процессов. Действие наполняется когнитивными, аффективно-смысловыми образованиями, позволяющими рассматривать его не только с внешней, но и с внутренней стороны. В основе возникновения свободного действия лежит развитие знаково-символической деятельности. При помощи речи рядом с пространственным полем создано временное поле, когда будущее поле действия из абстрактного превращается в актуальное. В качестве основной конфигурации выступают все части, входящие в план будущего действия, этим выделяясь из общего фона действий. Поле внимания, не совпадающее с полем восприятия, при помощи речи отбирает из последнего части актуального будущего поля.

Это аффективно-когнитивное единство при возникшей патологии воплощается в синдромах. В синдромальном анализе психопатологические феномены определяются не как разрозненные, а в связи друг с другом. Синдром способен выполнить роль интегративного объекта экспертной оценки на синтезирующей стадии экспертного исследования. В рамках синдромологического подхода, который вскрывает сущность психопатологической картины и оказывается самым близким к целостному аномальному переживанию могут беспрепятственно взаимодействовать две сферы знаний психология и психиатрия.

Приведем ниже самый оптимальный алгоритм взаимодействия экспертов в ходе КППИ:

• этап параллельных исследований. Каждый эксперт работает над своей компетенцией;
• сопоставление образовавшихся психопатологической и патопсихологической моделей синдромальной структуры психического расстройства;
• экстраполяция выявленных нарушений психических процессов на юридически значимую ситуацию;
• совместное определение юридической релевантности нарушений психических способностей и процессов.

Формула обоснования комплексного вывода экспертов может выглядеть так:

Характерные для данного психического расстройства патопсихологические нарушения структурного и динамического характера, происходящие в психических процессах в форме <…>, которые соответствуют психопатологической картине <…>, определяли в юридически значимой ситуации невозможность правильного восприятия… осознания реального смысла происходящего… понимания конечных результатов своих «действий…осуществления выбора иного поведения… отсрочки реализации возникшего побуждения, что в целом нарушило способность осознавать, руководить и т.д.