Особенности национальной политики СССР

Общая информация о национальной политике

Основы национальной политики советского периода были заложены уже до 1922 года. Формирование государства осуществлялось как системы иерархически упорядоченных национальных образований, где выполнение официальных функций возлагалось на язык конкретного народа. Более низкий ранг национального образования определял меньшую автономию. Однако число общественных функций местных языков в теории не сокращалось. Закладывалась мысль, что в пределах автономной республики ее титульный язык имеет равные права с языком союзной республики, а язык союзной республики – с фактически общегосударственным языком: русским.

Когда происходило образование Советского Союза, РСФСР имела в своем составе 8 АССР, в том числе Туркестанскую и Киргизскую, 12 автономных областей, а также 2 трудовые коммуны. В договорных отношениях с РСФСП были Хорезмская и Хивинская Народные Советские Республики. У Беларуси и Украины не было автономий, ЗСФСР представляла собой конфедерацию 3 закавказских союзных республик: в Азербайджан на правах автономий входили Нахичеванская ССР, а в Грузию – Аджарская АССР, Юго-Осетинская АО и Абхазская ССР (на договорных началах).

В Средней Азии национальный принцип организации республик не был соблюден, поэтому в 1924-1925 гг. здесь было осуществлено национальное размежевание: появились Узбекская и Туркменская ССР и несколько автономий. Позже 3 из этих автономий – Таджикистан, Киргизия и Казахстан – приобрели республиканский статус.

Специфика границ союзных республик и сохранение языка

В теории должно было быть совпадение границ союзных республик и автономий разного уровня с компактными этническими территориями. Но создание таких административных единиц было связано с различными объективными преградами. В частности, нередко народы проживали чересполосно, а этнический состав городов мог сильно отличаться от этнического состава окружающей их сельской местности. Но решение нашлось.

В первую очередь, расположение столицы автономии могло быть вне автономии, если в пределах этнического ареала не было достаточно крупного населенного пункта. К примеру, центром Адыгейской АО первое время был Краснодар, который был отделен от территории автономии рекой Кубань. Другой пример – Владикавказ, который даже после разделения Горской АССР на Осетинскую и Ингушскую АО превратился в столицу обеих и был выделен как особая административная единица Северокавказского края, он не входил в состав автономий (также до 1929 года Грозный не был частью Чечни, хотя находился внутри ее территории).

Еще одно решение – создавать автономии внутри автономий. Таким образом определение «национальное меньшинство» (нацмен) приобретает особое уточнение. Теперь это любая национальная популяция, которая живет вне своего национального образования либо в инонациональном окружении.

У любого национального меньшинства есть право иметь национальное административное образование, в котором язык будет иметь статус официального. К примеру, русские или греки, которые компактно жили в Украине, получили право создания национальных районов. В таком случае русское село в греческом национальном районе имело возможности для образования национального сельсовета. Если говорить о нижних административных уровнях, то эта система работала довольно хорошо, но национальные сельсоветы, районы и округа, конституционное незакрепленные, могли устраняться так же легко, как и образовываться.

К примеру, на Кавказе границы «сложились исторически» в результате Гражданской войны, поэтому их пересмотр не предусматривался. Как итог – лезгины и осетины стали формировать единые массивы, но проживали в разных республиках. Другой пример – Ахалкалакский район, который был населен армянами и примыкал к Армении, но оставался в Грузии. А еще – талыши, которые были большинством в районе Ленкорани (77 тысяч на 1926 год), но не получили официального признания в начале 20-х гг. и столкнулись с жесткой дискриминацией.

Нередко границы проводились по некоторым политическим соображениям. К примеру, земли Уральского казачьего войска стали принадлежать Казахстану, а земли Оренбургского и Сибирского войск – разделены между РСФСР и Казахстаном. Формирование Татарской АССР осуществлялось «по минимуму» территории, хотя в соседних с ней республиках были вынуждены формировать национальные районы и сельсоветы. Если смотреть на более поздние события, то стоит отметить невосстановленные автономии крымских татар и немцев Поволжья (а вот автономии других репрессированных народов были восстановлены). Среди причин были исключительно экономические. К примеру, часть Ненецкого округа в Коми была передана АССР в начале разработки Воркутинского угольного бассейна, а Каракалпакская автономия была передана из Казахстана в Узбекистан. Также были и экономико-политические причины вроде ликвидации эвенского Охотского национального округа, в результате чего вся его территория оказалась под юрисдикцией Дальстроя (дальневосточное подразделение ГУЛАГа).

Другие случаи не имеют таких явных причин, но предположительно связаны с присутствием или отсутствием этнического лоббирования в определенную сторону, совершенного в нужное время. К примеру, создание Чукотского, Охотского, Витимо-Олекминского, Эвенкийского национальных округов не коснулось территории Якутии, которая находилась по соседству несмотря на то, что этнические территории чукчей, эвенов, эвенков имели пересечения с ее границами, а также отмечалось создания для этих народов национальных районов.

После 1930 года перечень автономий по существу уже не менялся, и только в 1934 году появилась Еврейская АО, части Бурят-Монгольской АССР (сентябрь 1937 г) были преобразованы в Агинский и Усть-Ордынский национальные округа, а также статус автономной области получили Тувинская Народная Республика – при вхождении в СССР в 1944 году.

Поэтому не удивительно, что в момент присоединения Бассарабии в 1940 году границу между Молдовой и Украиной в Буджаке проводили без учета расселения болгар, которые жили там компактно и являлись большинством, а также гагаузов. Поэтому 2/3 болгар оказались в Украине, а большинство гагаузов – в Молдове.

Что касается языкового вопроса, то народы, у которых не оказалось собственных автономий, зависели от территории, на которых они оказывались. Это связано с тем, что национально-языковые политики разных республик отличались друг от друга. К примеру, курды, которые компактно проживали в Азербайджане и получившие вначале национальный район между Карабахом и Арменией, с конца 30-х гг. должны были считаться азербайджанцами: национальные школы были закрыты, а книги не печатались. В Армении, которая была рядом, курды жили в меньшем количестве и дисперсно, но это не мешало им иметь курдскую прессу и школу.

Такие, казалось бы, мелочи в административном делении заметно влияли на сохранение языка у различных народов. К примеру, число тачышей сократилось в Азербайджане с 1926 по 1989 годы в 3,5 раза, а курдов – больше чем в 2. Хотя этнический язык признавали родным 65% курдов, а среди курдов Армении – 80%. Заметно быстрее ассимилировались нагайцы, которые не получили автономии и были поровну распределены между Дагестаном и Ставропольским краем. На 1926 год их было 36 тысяч, а на 1989 – количество выросло на 108%. Для сравнения, численность лакцев и табасаранцев (на 1926 год – 40 и 32 тысячи человек соответственно) со схожими показателями естественного прироста, увеличилась на 195% и 206% соответственно. Продолжающие признавать себя ногайцами начали сталкиваться в Дагестане с языковой ассимиляцией кумыками – для 15% дагестанских ногайцев кумыкский язык был родным. Для сравнения, численность греков, проживавших в нескольких районах, но без автономии, выросла только на 67% за аналогичный период. А вот вейсов, которые оказались на стыке различных административных единиц (в последние годы Карельской АССР, Ленинградской и Вологодской областей), за тот же период уменьшилось в 3 раза.

Так как башкиры под влиянием некоторых исторических обстоятельств численно уступали в своей же республике татарам, поэтому большая часть перешла на татарский язык – более престижный. Только к концу 1930-х гг. была подготовлена письменность для карелов Карелии, которые отличались сильными диалектными различиями. Но эта письменность не была реализована в силу того, что Карельская АССР была укрупнена до Карело-Финской ССР, а здесь в школе использовался финский язык. После того как статус республики был понижен до АССР и произошел поворот языковой политики к почти полной русификации, в школе стал использоваться русский язык. Тверские карелы в 30-е гг. имели собственный национальный округ с функционировавшей на родном языке школой, поэтому этнический язык сохранялся как родной (78% в сравнении с карелами Карелии – 58%).

Сохранность родного языка у болгар и гагаузов находилась в зависимости от их численности в соседних республиках. Гагаузский лучше сохранился в Молдове, а болгарский – в Одесской области Украины. Очевидно, что в случае не разделения этих народов посредством республиканской границы, эти языки гораздо лучше бы сохранились.

Описанные в статье факты указывают на то, что только административные решения существенно воздействуют на судьбу языков, но не являются решающими. В этом моменте стоит вернуться к начальному этапу языковой политики советской власти.